Аметист. Глава вторая.

[dianar]

Глава 2. Ранние воспоминания.

Примерно через месяц после пресс-конференции в Нью-Йорке Йошики вернулся в Японию. Работая над сольным проектом, он заключил отдельный от Х контракт с Тошиба EMI. И здесь речь шла о мировом релизе альбома через сеть компаний группы EMI. Сейчас главы региональных отделений компании собрались в Токио на совещание на высшем уровне. Йошики должен был представить на нем свой международный проект. Активность Йошики как пианиста и композитора должна была охватить весь мир.
Только услышав, что Йошики вернулся в Японию, я обязательно захотел с ним встретиться.
После той пресс-конференции в Нью-Йорке я не мог прогнать неясные тревоги, которые теснились в моей груди. Это было беспокойство о мозговой команде, которая за кулисами поддерживала выход Йошики на мировую арену.

В Нью-Йорке я встречался с новым менеджером Йошики. Этот человек, имевший опыт работы с такими знаменитыми группами, как «Дюран Дюран» и «JAPAN”, имел редкую для японца энергию и интернациональное самосознание и, казалось, был подходящим человеком для Йошики. Так что с менеджером будет все в порядке. Но я не мог отчетливо понять, кто же будет поддерживать Йошики в творческом плане, кто будет его креативной командой.
Ведь Йошики — прежде всего творческая личность.
Именно одиночество способствует творческой деятельности.
Это правда. Но для поддержки ему необходима и команда творчески мыслящих людей. На нью-йоркской пресс-конференции был объявлен план американской звукозаписывающей компании: «Мы предоставим первоклассных продюсеров, директоров, аранжировщиков и специалистов для помощи с лирикой, так что все будет в порядке». Казалось бы, лучших условий невозможно и пожелать. Но, возможно, на мировом уровне это все само собой разумеется? И позволят ли Йошики эти обычные условия раскрыться в полную силу? Ведь они не понимают до конца японскую душу и если доверить этим людям все полностью на сто процентов, станет ли дебют Йошики на мировой сцене преисполнен именно его силой? Я не мог унять тревоги по этому поводу.

Встреча была назначена в отеле «4 сезона», куда я прибыл заранее. Стильный отель, построенный на территории виллы Chinzanso. Я вошел в кафе, находящееся в вестибюле, и меня проводили к месту возле окна. Мой взгляд приковала к себе панорама японского сада, раскинувшегося за стеклом. Пейзаж чем-то неуловимо напоминал расстилающуюся среди гор долину Киото. Всего в ста метрах стояла трехэтажная пагода, справа виднелся водопад. Падающая вода сверкала на солнце, и глубокая зелень, окружающая ее, успокаивала сердце. Ясное осеннее солнце, медленно прогуливавшиеся перед пагодой люди в японской одежде очень хорошо соответствовали пейзажу. Белое облако, откуда-то появившееся на голубом небосводе, постепенно таяло в вышине. Мимо пролетел дрозд.
В самом центре Токио еще осталось такое успокаивающее место чисто в японском духе. Забыв заказать напитки, я погрузился в созерцание японского пейзажа в духе старины.


(столик у окна с видом на старинный сад, где автор ждал Йошики. Прим. перев.)

www.hotel-chinzanso-tokyo.com/garden
(на сайте есть еще хорошие фотографии отеля, где остановился Йошики и сада возле отеля. Прим. перев.)
А ведь это уже второй пейзаж..
Неожиданно я вспомнил вид Центрального парка, которым любовался из Рокфеллер-центра. Как и в тот день, сегодня мы встречались с Йошики на фоне прекрасного пейзажа.
И сегодня это Япония.

Глядя на японский сад, я вспомнил тот день, когда впервые разговаривал с Йошики. Это было после того, как музыкант, закончив работу над вторым альбомом “Jealousy”, в июле 1991 года вернулся из Лос-Анджелеса. В тот день я встретился с ним в отеле Хилтон. Моей целью было взять интервью для одного журнала. Но это была только вывеска. Если Йошики окажется таким замечательным артистом, как я его себе представлял, может быть, это превратится в нечто большее. Такие мысли у меня были с самого начала.
Йошики встретил меня в своем настоящем облике, без косметики и темных очков. В этот день он многое рассказал мне - о встрече с музыкой, о своем творчестве, свои мысли о рок-музыке. Например, вот это...

«Я вовсе не считаю себя гением. Просто живу «свободно». Но очень часто именно стремление жить свободно не находит отклика в обществе. Это? Это невозможно.
Во мне нет чувства реальности. Если делать, не задумываясь, то все возможно, даже то, что при обдумывании может показаться нереальным.
Если же иметь слишком много свободы, безо всяких ограничений, то можно вечно заниматься, например, записью. Если нет никаких сроков, то можно превратиться в отшельника.

Что является искусством? Мы находимся на самой грани между тем искусством, которое признано людьми, и тем, что не признано, но внутри нас есть то, что нам важно. Конечно, нам тоже хочется получить признание. Но ради этого мы никогда не будем разрушать то, что важно для нас самих.

Я с пяти лет занимаюсь игрой на фортепиано, мне очень нравится этот инструмент, и в младших классах я уже был маленьким пианистом. Я часто болел, получал травмы, из-за астмы часто лежал в больнице. В младших классах я порой по два месяца пропускал занятия в школе, а ведь хотел учиться как все. Лежа в больнице, я прочитал биографию Бетховена, и это произвело на меня очень сильное впечатление. Даже теряя слух, он продолжал писать музыку, это потрясающий жизненный пример. С тех пор я стал много читать биографии композиторов. Мне очень нравилась жизнь композиторов.

В средней и старшей школе я был хулиганом. В средней школе я участвовал в школьном духовом оркестре, 2-3 года играл в футбольной команде. Порой чувства бурлили во мне, тогда я играл в футбол, носился на мотоцикле, но когда приходил домой, то садился за пианино. И для меня это не казалось чем-то странным, ведь пианино было частью моей жизни.

Где-то с 6 класса я начал играть на ударных. Примерно в это время группа KISS давала концерт в Будокане. Я увидел их фотографии в газете, и подумал с детской непосредственностью, как это классно, хочу увидеть их концерт. Попросил маму, и мы вместе отправились на концерт. В то время я не столько хотел послушать музыку, сколько меня поразил их макияж. С того времени, ударные инструменты, возвышающиеся над сценой, казались мне очень классными.

Вплоть до старших классов школы я постоянно занимался фортепиано, собирался поступать в музыкальный университет. Уже были оформлены документы, до экзаменов оставалось несколько дней, как вдруг я неожиданно изменил решение. Если я таким образом стану пианистом.. Потом, может быть, буду играть в оркестре.. Я подумал, это что-то не то...

Мир классической музыки — это возможность как-то выразить себя через произведения, написанные другими. И как бы далеко ты ни зашел, это всего лишь копирование, и это мне не очень нравилось. Во мне пробудился интерес сочинять самому, захотелось самому создавать музыку. Самому ее и исполнять. В классике все слишком формализовано. И хотя постепенно формальности начали разрушаться, но все равно всяческих ограничений еще много. Я же хочу выражать себя не через «форму», но через «музыку», и чтобы достичь этого, все пути хороши. Так я начал думать.
Я люблю классику. И сейчас слушаю ее и хожу на концерты. Если чувства слишком сильны, наверное, и танцевать под нее можно, ведь на самом деле, классическая музыка вызывает еще более сильные чувства. Только она имеет форму .

Удивительно, сколько в то времени у меня вдруг проявилось храбрости. Когда я отказался поступать в университет, все учителя говорили: «О чем ты думаешь!?» Как можно враз бросить классическую музыку? Я решил это сам, один. Примерно за неделю до вступительных экзаменов.

Мне нравится ставить себя в трудные условия, опуститься до самого дня. А что если заняться рок-музыкой?
Конечно, можно было бы и, учась в университете, заниматься рок-музыкой, но если уж за что-то браться, то не стоит иметь запасного пути в случае неудачи. Мне не нравилась мысль идти по пути пианиста, попутно заниматься рок-музыкой. И я полностью бросил классику! А затем стал продвигаться в рок-музыке.

Фортепиано и ударные. Я многосторонний человек. И у меня есть две абсолютно разные стороны. Жестокая сторона и спокойная сторона. Это хорошо можно выразить на фортепиано и ударных. Но в основе своей и то, и то - ударные инструменты. Внутри я их не разделяю, могу одновременно играть и на том, и на другом.
Жестокость. Ребенком я не мог справиться со взрывами эмоций, если чувствовал печаль, то лил слезы, если меня охватывал гнев, то не мог его скрыть. Бил стекла, кидал телевизор. Я открыто выражал свои эмоции, словно не было никаких барьеров.

Сейчас мне ужасно досадно из-за проблем со здоровьем. В психологическом плане я могу идти дальше, но тело не выдерживает. Очень обидно. Если бы физическое состояние не сдерживало меня , я мог бы делать еще более сильные вещи. Например, я мог бы играть на рояле три дня подряд, у меня есть душевные силы, но тело всегда подводит. Это горько. Обидно. На себя обидно. Если хотя немного можно закалиться, я хочу укрепиться. Но самое главное — это дух, а физическое тело — только инструмент, не более чем проводник.

И в этот раз во время записи "Jealousy” я несколько раз терял сознание. Из звукозаписывающей компании пришло сообщение, что они не могут больше откладывать начало продажи. Но мне хотелось сделать альбом еще немного насыщеннее, не хватало времени. Наверное, я проиграл времени.. .

С кем бы я поддерживал связь, несмотря на пространство и время?
Не знаю.
Но я всегда думаю, откуда приходят мелодии? Некоторые музыканты создают музыку, имея изначальный образ. Сам я пишу, начиная с нуля. Когда откуда-то изнутри что-то появляется.

Сейчас, когда появляется мелодия, я не озвучиваю ее, а сразу записываю нотами. Поэтому у меня всегда с собой есть нотная тетрадь. Если же мелодию озвучить, услышать ухом, то кажется, словно она проходит через какой-то фильтр. Поэтому лучше записывать сразу нотами.

Удивительно...
Откуда приходят мелодии, очень удивительно...»

Слова Йошики, одно за другим слетавшие с его губ, были именно теми словами, которые я так хотел услышать. Это было то, чего я ждал так давно. Его искренние слова, которые, казалось, родились в самой глубине души и ждали своей очереди, произвели на меня потрясающее впечатление.
По роду своей работы я брал интервью у многих спортсменов, артистов, бизнесменов. Число этих людей превысило несколько сотен, а может быть, и тысячу человек. Но еще ни разу не случалось так, чтобы во время интервью меня охватило бы такое лихорадочное возбуждение и одновременно чувство удовольствия.

Чувства.. Само по себе это уже искусство.
Драгоценное, благородное искусство, которое пробуждает чувства в душе, которое изменяет их. Искусство, которому хотелось бы внимать снова и снова.
То, что не возможно записать словами, зафиксировать на видео или аудиоленте, поэтому является особенно важным источником искусства.

Мы разговаривали с Йошики. Внутри постепенно начал возникать термоядерный синтез,
с дрожью восторга в груди я снова прислушался к стихам Йошики.
(Текст песни BLUE BLOOD).

Сам я в своей частной жизни постоянно получаю различные импульсы. Порой, когда я смотрю на обычный городской пейзаж, слезы выступают у меня на глазах. Возможно, у меня просто другой угол зрения, и на что бы я ни смотрел, я думаю о многих вещах.

Например, когда я вижу цвет, то думаю, почему красный — это красный?
И сразу возникает сомнение. Вдруг красный — это голубой! Внезапно высказав это вслух, привожу окружающих в недоумение. Это было два года назад. В то время хотя были и негативные моменты, но я был достаточно сложным человеком. Сейчас я немного более гибко смотрю на вещи. Но до сих пор я не могу красное назвать просто красным.
И я всегда пребывал в этом хаосе, полном противоречий.

Красный — это голубой! Должен же быть хоть кто-то, кто думает также. Я почувствовал, что прав в своем отрицании здравого смысла. Говорить вслух или не говорить, верить себе или здравому смыслу.. Это очень важно. Йошики написал новую песню, которая стала названием дебютного альбома. BLUE BLOOD.
Йошики верил в голубую кровь, в голубые слезы.

Тронутый словами Йошики, я слушал альбом Х, и во мне рождалась горячая энергия единства. Страсть, отвергающая логику, общее направление целей, сходство основных чувств.
Мне хотелось сражаться вместе с ним!
Однако где-то глубоко в душе меня не оставляли сомнения. Да, это действительно очень талантливые артисты, которые дают потрясающие концерты. Но может показаться, что используя шокирующий образ, который подстрекает молодежь к противостоянию общепринятым ценностям общества, они могут существовать лишь в волнах молодежной субкультуры. Но как они будут восприняты взрослыми людьми, двигающими общество? Ведь есть не мало примеров тому, что слишком передовые художники, обладающие острой восприимчивостью, не были оценены в Японии и не нашли места для своей деятельности.
Эти тревоги не оставляли меня.
Что же будет с Йошики и с Х? Неясно, и потому тревожно. Может быть, розовые надежды закроет черная туча? Мир не сладок. Порой своевольное общество убивает серьезных людей и неожиданно делает звездами невзыскательных шутов. Но не стоит и говорить об этом.
Я слушал дома недавно выпущенный второй альбом Х “Jealousy” и вдруг заметил надпись на вкладыше. Эти слова непроизвольно наполнили меня розовыми предчувствиями.
Там было написано:
«Сняв апартаменты в Лос-Анджелесе в Северном Голливуде, мы впервые начали записывать альбом за рубежом. Утром на 10-й день после нашего приезда в Лос-Анджелес Йошики потерял сознание. Он совершенно не мог играть на ударных, потому что его плечи и шею пронизывала такая резкая боль, что впервые в жизни ему хотелось умереть. И вот 14 мая следующего года. Завершена запись последней партии ударных Йошики. В этот день он сыграл "Say Anithing” всего лишь два раза. После того, как он, полностью сконцентрировавшись, отыграл свою партию, я, слушая первую пробу, вспомнил все, что произошло за эти полгода. И честно говоря, слезы выступили у меня на глазах. Настолько превосходной была его игра, и настолько тяжелыми были эти полгода. И в этот раз не было обычных во время записи ударных наших с Йошики обсуждений, я просто сказал ОК.
Его энергия, его игра на ударных, позволившая завершить альбом. Энергия четверых других участников группы, которые его поддерживали, энергия всех окружающих людей. Все это нашло отражение в этом альбоме.
Июнь 1991 года. Наоши Цуда.»

Когда я прочитал эти слова, то очень захотел встретиться с Цудой. Конечно, это совершенно незнакомый человек. Я не знал, какого он возраста, какой у него характер и как он выглядит.
Но я понял, что этот человек обладает таким же горячим сердцем, как и моё. Из этой небольшой заметки я сразу почувствовал, что несомненно, это человек, который будет отчаянно бороться вместе с Йошики.
И если Цуда действительно окажется таким человеком, возможно, мои тревоги развеются без следа. Йошики и Х непременно победят, непременно завоюют общественное признание и заставят радоваться людей...В моей груди постепенно росли надежды.

Через менеджера Х я тут же попросил об интервью, и вскоре приехал к Наоши Цуде в Шибую, в офис Сони, с которой тогда был заключен контракт у Х. Я был охвачен непривычным волнением. Как никогда выросли тревоги и надежды. Инстинктивно я уже хотел сражаться вместе с Х. И только ничтожный разум останавливал меня. Окажется ли Цуда, которого я впервые сейчас увижу, тем самым человеком, которого я представлял себе? Это решит мою дальнейшую судьбу. Если Цуда развеет мои сомнения, я сразу же помчусь вперед вместе с Х.

Цуда молча вошел в комнату совещаний, это оказался мужчина в возрасте примерно под тридцать. Он сел передо мной с настороженным выражением лица, что могло бы показаться странным в деловом мире, где много людей выглядят приветливыми и располагающими к общению.

«Когда я поступил в эту фирму, я понял, что моя работа — это избавиться от подделок. Я хотел полностью ликвидировать все подделки. Мне хотелось поднять японскую музыку на высокий уровень в полном смысле этого слова».

Почти не меняя выражения лица, он продолжал с серьезным видом.

«Будучи студентом, я сам играл на клавишных, делал аранжировки и даже сочинял музыку. Я чувствовал, что мое призвание — создавать хорошую музыку, это не было только юношеским порывом.
До сих пор где-то в глубине души у меня есть желание творить, писать музыку. Но почему-то после окончания университета я без колебаний поступил работать в эту фирму.

В четвертом классе младшей школы... Это был Бах. Во время урока музыки нам завели музыку Баха. Наверное, это были токката и фуга... И я всем свои детским сознанием понял, как это сердце может плакать. Урок закончился, но я так и остался неподвижно сидеть за партой».

Сердце плачет.. Что за странное выражение...
«Когда я был в пятом классе, то же самое случилось, когда я услышал Битлз. До того времени я не знал про них. Когда я услышал их музыку, я почувствовал, что мелодия словно меняет меня всего. Хорошая музыка может сделать человека счастливым. Поэтому я хочу донести хорошую музыку до как можно большего числа людей!»

Слова Цуды словно врезались в мое сознание. Ясный образ достиг меня. Без улыбки, Цуда говорил слово за словом, и тут же внутри меня начал струиться огонь. Есть, есть человек, который имеет в душе ту же страсть, что и я, который так же бросает вызов здравому смыслу. Я не мог сдержать радости. Спросив, я узнал, что он родился в 36 году Сева (в 1961 году. - прим.перев.), то есть на 5 лет моложе меня, но в то же время в нем ощущалась такая глубина чувств.
Если Х объединятся с таким человеком, то насколько же развернется проект Х! В будущем открывались невероятные возможности.
Если Цуда будет стоять за спиной Х, то, может быть, удастся одержать победу и в «мире взрослых».
И я без колебаний решил выступить в путь вместе с Х.

С тех пор прошло больше года, как я вместе с Цудой и Х продолжил свой путь. Всего год, но Йошики и Х добились больших успехов. Продажи альбомов достигли миллиона экземпляров, с большим успехом прошел концерт в Токио Доме, состоялось выступление на Кохаку. И теперь был заключен контракт о мировом дебюте.

Поток людей в японских одеждах в саду иссяк. Я посмотрел на часы — наступило назначенное время. Я отошел от окна и направился к лобби отеля, где столкнулся с новым менеджером Йошики. Менеджер сказал, что Йошики запаздывает с подготовкой. Я сел на софу и стал снова ждать Йошики.

Когда был Цуда, у меня была уверенность в будущем Йошики. Когда был Цуда, я без колебаний присоединился к Йошики.
Однако Х заключили контракт с WMI. В сольном проекте Йошики заключил контракт с EMI Toshiba. А Цуда был сотрудником Сони. Среди окружающих некоторые считали, что Цуда уйдет вместе с Х. Но этого не произошло. В апреле контракт Х с Сони закончился, и мощная коалиция Цуды и Х прекратила свое существование.
Теперь Йошики будет работать без Цуды, что же, в мире и помимо Цуды продюссеров столько, сколько звезд на небе... Но так ли это?
Как спортивный писатель, я очень интересовался людьми, которые считались известными тренерами, не раз доводилось брать у них интервью. Однако разочарования следовали одно за другим. Можно по пальцам пересчитать тех тренеров, которые способны действительно раскрыть весь потенциал спортсмена. Но человек, который для меня воплотил собой идеальный образ тренера, работал в мире музыки. Это был Цуда. Если бы не он, то, может быть, Х не взлетели бы так резко и так высоко.

Изменить музыкальный мир Японии!
Йошики и Цуда, оба настроенные весьма решительно, впервые встретились глубокой осенью 1987 года. Вернемся немного назад, к событиям того времени.

«Цуда-сан, Вы знаете эту группу?» -
ассистент Хосока показал коллеге флайер, который принес с концерта.
Оба работали в отделе поиска и развития новых артистов в отделе SD, иначе говоря, были скаутами фирмы Сони (в то время — Soni CBS).
“Не знаю»,- ответил Наоши Цуда, посмотрев на флайер.
«Это Х, они очень популярны среди индис-групп»,- сказал Хосока с жаром.
Цуда же, услышав про популярность среди индисовских групп, постепенно потерял интерес. Синглы и альбомы индисовских групп выпускали не крупные звукозаписывающие компании, а мелкие независимые фирмы. Как бы горячо ни поддерживали их, но практически не было случая, чтобы индисовская группа, заключив мейджерский контракт, добивалась больших успехов. Так что популярность в мире индис означала, скорее, минус.
Но Хосока не отступал:
«Я очень хочу, чтобы Вы встретились с ними».
Цуде было 25 лет, он работал на фирме 3 года. Хосоке было 22 года, он проработал 1 год. У них обоих были молодость и энтузиазм. Но в отдел SD (Sound Development) в год поступало на прослушивание около 10 тысяч кассет, по рекомендациям и без них . Почти все Цуда прослушивал сам и давал свою оценку. Сколько кассет он слушал ежедневно! Проверяя слухи, приходил на концерты. И часто слышал: «Обязательно нужно встретиться!» Но встретиться со всеми невозможно, поэтому Цуда сперва слушал материал на кассете. И только потом решал, стоит ли встречаться с этими артистами. И зная это, Хосока все равно настаивал на встрече.
«Честно говоря, менеджер Х — мой одноклассник».
Вот оно что! Цуда знал, что тут ничего не поделаешь. В конце концов, у него хватало доброты, чтобы оказать такую услугу своему младшему товарищу. Он сказал:
«Прежде всего, это ведь голова как ежик».
Оба посмотрели друг на друга и рассмеялись. Голова как ежик — это означало прическу, когда волосы стояли торчком. В деловом мире, в котором вращался Цуда, встретить таких людей было редкостью, что само по себе было приятно. Легко дав обещание встретиться, Цуда вернулся к своей работе по прослушиванию кассет.

Конечно, он очень любил музыку. Любил сочинять, любил играть на фортепиано. Он действительно мог бы и сам стать артистом. Но после окончания университета в нем появилось осознание того, что его миссия - создавать хорошую музыку. Он поступил на работу в крупнейшую звукозаписывающую компанию. Он мечтал совершить революцию в музыкальном мире Японии, очистить его от засилья подделок, от совершенно неподходящих людей, отсутствия музыкального вкуса. Без шуток, именно с этими стремлениями Цуда поступил на работу в фирму. На первый взгляд он производил впечатление приветливого и милого молодого человека. Но в глубине его сердца горел похожий на гнев яркий огонь революции.

Он хотел изменить музыкальный мир Японии.
И для этого он хотел найти и вырастить подходящих артистов.
И вот прошло три года, с тех пор как он поступил на работу в SD. И хотя он прослушал уже более 20 тысяч кассет новичков, но пока еще не встретил музыкантов, чья музыка пробрала бы его до мозга костей. Пока что за год набиралось всего лишь около 30 кассет, которые он мог рекомендовать для прослушивания продюсерам. Действительность показала, что мечта совершить революцию и избавить от подделок мир японской музыки на практике оказалось гораздо более трудно достижимой, чем казалось в начале.

И вот в назначенный день пятеро участников группы Х появились на фирме Сони. Они вошли в комнату для переговоров, одетые в темные пальто и расселись по местам. Цуда появился позднее, слегка опоздав. Атмосфера была несколько иной, чем он представлял себе. Неожиданно сердце его забилось сильнее.
(Красиво!)
Оставшись стоять, он задумчиво обвел глазами всех пятерых. Хотя они расселись свободно, без всякого порядка, все вместе они производили очень хорошее впечатление. Цуда почувствовал себя счастливым.
Но участники группы встретили Цуду безучастно и равнодушно. Группа была красивой, но вокруг них чувствовалась какая-то необъяснимая напряженность. Говорил только лидер группы Йошики, не снимавший темных очков. Но речь вовсе и не шла о продвижении группы. Хотя Йошики, как ни странно, говорил очень вежливо, но вся атмосфера была наполнена возбуждением. Нам, сказал он, пришлось прийти сюда, потому что так сказал наш менеджер. Но мы вовсе не собираемся, склонив головы, заключать контракт и будем защищать свою позицию перед людьми из мейджерских фирм.
(Однако какие красивые, классные и в тоже время заставляют чувствовать эту напряженность.)
В этот день не было никаких конкретных разговоров, и пятеро музыкантов вышли из комнаты переговоров, лишь только познакомившись.


Работа SD заключается в розыске новых артистов и выращивание их до тех пор, пока их можно будет передать продюсерам и заключать контракт. И одним из важных мероприятий было проведение ежегодного смотра-конкурса новых артистов, который проводила фирма. Отдел SD занимался и розыском этих артистов, и проведением самого смотра-конкурса. Среди других фирм, кроме Сони, почти никто не проводил таких ежегодных смотров. Поэтому здесь было немало ярких индивидуальностей из числа артистов-любителей.

Встреча с Цудой не дала положительных результатов. Тогда Хосока выдвинул Х на участие в этом конкурсе.
«Как бы вы ни были популярны в клубах, но участие в этом конкурсе — это верный способ заключить контракт с Сони», - говорил Хисока с жаром, обращаясь к участникам группы. Но тем все это не нравилось. Они отказывались, утверждая, что не хотят идти на поклон ради заключения контракта. И с чего это их выступление будут судить какие-то незнакомые люди? Да и вообще, есть немало предложений от других фирм.

В финал конкурса выходили те, кто прошел отбор на местах. Здесь присутствовали руководители фирмы и продюсеры. Если кто-то из продюсеров брался работать с каким-либо из выступавших артистов, то с ними заключался мейджерский контракт. Именно на этом конкурсе и решалась судьба артистов, удастся ли продвинуться в профессионалы.

«...Но если мы проиграем, это будет непростительно по отношению к нашим фанатам, мы не сможем смотреть им в лицо,»- говорили участники группы, начиная с Йошики. Те фанаты, которые приходили на концерты еще неизвестной группы, которые оказывали им горячую поддержку. Музыканты беспокоились, что могут подумать фанаты, если они любой ценой будут цепляться за звукозаписывающую компанию. Ведь если Х получат отрицательные отзывы на этом смотре-конкурсе, то это будет отрицательный отзыв и в отношении выбора фанатов, и по отношению к ним вообще. И если таким будет результат их выступления в Сони, то это непростительно по отношению к фанатам. И вообще, нет нужды торопиться, ведь есть предложения от других фирм.
«Тогда давайте примем компромиссное решение. О том, что Х будут выступать на этом смотре, мы нигде не объявим, и никто ничего не узнает», - и Хосока настоял на этом плане.

Декабрь 1987 года. Группа Х выступила на финальном концерте смотра-конкурса новых артистов, организованном фирмой Сони. Всех артистов поддерживали друзья и фанаты, сидящие в зале. Конечно, во время выступления важна любая поддержка. Но у Х здесь не было ни одного фаната. Это было полностью секретное выступление. Х собирали рекордное количество зрителей в клубах, по одному их слову сюда явились бы не менее 500 человек. Но они решили выступать в зале, где не было абсолютно никакой поддержки.

Конкурс проходил своим чередом, его уровень в этом году был высок, как никогда. И вот в самом конце объявили выступление группы Х. Музыканты вышли на сцену в черных костюмах, со стоящими торчком волосами и устрашающим макияжем. Они исполнили «DEAR LOOSER», а затем “Kurenai” на английском языке. Отклик публики был вялым. Казалось, пугающая атмосфера музыки Х заполнила зал.
Закончив петь, Тоши обратился к зрителям:.
«Эй, вы, наверное, думаете, что попали не туда? Сегодня мы здесь выступаем. Давайте без заминок, все вперед!!» - энергично крикнул Тоши, но зрители сидели тихо, никто не отозвался. Неприятно пораженный, Тоши продолжил:
«Эй, если это из-за конкурса, то мы не имеем к нему отношения! Зажжем, кричите со всех сил!»
Но от зрителей не было никакой ответной реакции. Началась следующая песня - «Оргазм». Обычно во время выступлений в клубах Тоши исполнял ее, раздевшись до пояса, разжигая зал. Но в этот день чем больше Тоши старался завести публику, тем больше зрители видели в нем какого-то ужасного злодея, и зал испуганно молчал.

«Отбросьте предубеждения против хэви-метал, давайте вместе наслаждаться музыкой! Неважно, что это конкурс, давайте веселиться вместе! Кричите! Зажжем вместе!»
Несколько девушек встали и начали танцевать. Но в целом выступление закончилось, так и не затронув основную часть зрителей.

В отдельном помещении началось заседание жюри.
«Итак, Х...» Но никто из продюсеров не поднял руку. Если хотя бы один сказал, что берется работать с группой, это значило бы, что они прошли. Но никого не нашлось.
«Тогда дадим им поощрительный приз», - заявил директор.
Раздались резкие возражения:
«Какой смысл давать поощрительный приз группе, за которую не взялся ни один продюсер?» - раздался голос влиятельного продюсера. Послышались негативные отзывы о группе. Никто из продюсеров не поддержал Х.
«Но их заметили и в других фирмах!»
И в конце концов директор решил судьбу приза по своему усмотрению.

В зале объявили итоги смотра. Конкурс выдержали две группы. После того, как их объявили и поздравили, слово взял председатель.
«В этому году мы решили присудить и поощрительный приз, который вручается.... группе, выступавшей под номером 8, это - Х!»
И в этот момент в зале раздались аплодисменты и крики одобрения. Объявление победителей зал встретил довольно спокойно, но присуждение приз группе Х сразу вызвало оживление в зрительских рядах.
Вот как! — подумал Цуда. У них не было ни одного фаната в зале. Во время выступления, казалось бы, они тоже не произвели впечатления на публику. Однако все обрадовались, узнав о присуждении награды. Значит, им удалось и в этом зале завоевать себе новых фанатов.

Участники группы поднялись на сцену. После поздравления ведущий подошел к каждому с микрофоном и спросил о том, что они чувствуют. Прежде всего, Йошики, который только смущался и счастливо улыбался. Зал снова оживился.
У Цуды забилось сердце. Остальные участники группы говорили по очереди.
Тоши: «Мы будем стараться и дальше, вкладывая всю энергию».
Хиде: «Надо бы пойти выпить в честь этого».
Все искренне радовались, каждый по-своему. А ведь только что со сцены неслось: «Мы не имеем отношения к конкурсу». Глядя на их радостные лица, Цуда, невольно поддаваясь очарованию, подумал: «А вы все же славные ребята!»

Йошики, как и прежде, говорил, что не хочет заключать мейджерский контракт, но причина, побудившая его принять участие в конкурсе, была одна: «Хочу учиться».

Хочу создавать хорошую музыку, поэтому хочу учиться. Но для этого нужны деньги и подходящая обстановка. Мы уже достигли предела, чтобы как прежде давать концерты, самим выпускать аудио и видеозаписи и проводить промоушен. Слишком многие вещи помимо музыки отбирают время и силы. И постепенно сложилась такая ситуация, что создавать хорошую музыку стало невозможно.
«Если заключить мейджерский контракт, то можно было бы заниматься музыкой и учиться. Это правильный путь». Итак, после года мучительных раздумий он все же решился заключить мейджерский контракт.
Когда Йошики приехал в Токио, он не знал, с чего начать, и решил пешком обходить клубы.
Сначала договаривался, затем приносил записанную демо-кассету. Но на первые концерты в клубы к ним приходило больше зрителей, чем к какой-либо другой группе. Это были однокашники и друзья, которых было очень много, и даже приятели из хулиганских компаний. Это было здорово, и Йошики очень благодарен им. Так начинал Йошики свою музыкальную деятельность в Токио.

Гегемония в Японии, мировой дебют. Это было целью с самого первого дня возникновения группы. И хотя путь к этому был пока совсем не виден, прежде всего были сделаны первые шаги в клубах. Йошики хотел донести свою музыку до как можно большего числа людей, в большой мир.
Йошики думал о том, когда и как сделать следующий шаг. Но он совершенно не знал, что именно нужно делать. Х приобрели большую популярность как индис-группа. Звукозаписывающие компании тоже стали обращать на них внимание. Но он чувствовал какое-то сопротивление внутри при мысли об естественном пути из индисов в мейджеры.
Сколько групп было, которые пошли этим путем. Но пока еще не было примера, чтобы кто-то достиг такого успеха, к которому стремился Йошики. Может быть, заключить мейджерский контракт - это просто легкий выход? В голове боролись противоречивые мысли.
Они получили приз от Сони. Но действительно ли это подходящая для них фирма? Уверенности в этом не было. Йошики мучился в сомнениях.

«После награждения надо обязательно поговорить один на один с лидером Йошики, а то что-то тревожно...» - думал Цуда, набирая телефонный номер. Наступил февраль 1988 года.
«Хочу переговорить с глазу на глаз».
С этого времени отношения Х с Цудой перешли на новый уровень. Работа Цуды — искать новых артистов и присматривать, выращивать в ожидании дебюта. По мере необходимости давать своевременные советы. Пока не найдется продюсер, который возьмется работать с группой, работа Цуды не закончится. Но пока что никто не хотел признавать Х. «Совершенно нет качеств, которые можно купить», «Не понимаю, что в них хорошего,» - заявляли продюсеры, и их было большинство. Но причина такого отрицательного мнения была одна: «Раз эта группа популярна среди индисов, значит это уже сложившаяся группа. А для сложившейся группы звучание у них грубовато, поэтому они не будут продаваться в качестве мейджерской группы.» Цуда был очень далек от того, чтобы считать группу сложившейся. Однако раз опытные продюсеры заявляли это в один голос, может быть, так оно и есть.

Это был необычно пасмурный, холодный зимний день. В условленное место, в кафе в Nippon Shounenkan, Цуда пришел немного раньше и стал ждать Йошики. Что же сказать? Только одно слово. Нужно дать совет, который станет ключом. Как его учили старшие товарищи, самая важная работа SD – 'это советы, советы и советы. Но кажется, что сейчас длинные нравоучения будут неуместны. Только одно слово.. Но какое? Пока он раздумывал, время ожидания пролетело незаметно.
Наконец, появился Йошики. Вместе с менеджером...
А ведь я хотел поговорить с глазу на глаз... Но эти мысли сразу же вылетели из головы как несущественные, как только Йошики сел перед ним, и необъяснимое словами напряжение заполнило атмосферу.
Изящная белая рубашка.
Темный очки.
Длинные золотистые волосы.
Очень вежливая речь, никаких оскорблений. Никакого желания затевать ссору. Но при этом слова. Очень острые. Да, ведь еще тогда в комнате переговоров Сони чувствовалось эта напряженность. Значит, ее источник не пятеро, только от одного Йошики исходила угроза... Но откуда же чувство?
Йошики тем временем продолжал говорить.
Его невероятная энергия выражалась в гневе. Он не скрывал своей агрессивности по отношению к противникам. Да-да, понял-понял. Я и сам такой же. Цуда понял, что причиной чувства угрозы были гнев и враждебность, переполнявшие Йошики.
Однако еще кое-что было странным. Откуда же это чувство напряжения...
Йошики, так и не снявший темных очков, продолжал говорить.
Цуда снова посмотрел на него.
И в этот момент он все понял.
Причина была вовсе не в словах.
Рубашка с левой стороны груди Йошики была пронзена ножом. Он продолжал говорить, а рубашка окрашивалась красным.
Белая поверхность постепенно пропитывалась кровью.
Ох ты, нож в груди...
Цуда чуть не упал в обморок.
Внутри у него все похолодело от шока.
И тут он вдруг понял эту напряженность, которую излучал Йошики.
Немного переведя дух, он сказал:
«А я думаю, что вы красивые».
В этот момент на лице Йошики появилось радостное выражение. Цуда продолжал:
«Будет отлично, если вы станете самой красивой группой в Японии».
Глядя на Йошики, Цуда почувствовал, что попал в точку. Йошики, которого, казалось бы, переполняла враждебность, искренне обрадовался, когда его назвали красивым.
Может быть, мы сможем работать вместе.
Цуда впервые увидел путь к точкам соприкосновения.
Наверное, это любовь к Йошики..
До сих пор он упорно относился к группе как человек фирмы, и тут вдруг он почувствовал, что начинает проникаться расположением к музыкантам.
Если я буду с ними, возможно, они смогут вырасти...

Для Йошики это выглядело так же. Он получал много предложений заключить контракт от других звукозаписывающих компаний. Некоторые из них предлагали более заманчивые условия, гораздо выше оценивая Х. Но Йошики склонялся к тому, чтобы заключить контракт с Сони, которая ниже оценивала группу, потому что проникся доверием к Цуде. И начало этим отношениям было положено именно в тот момент.
Прощаясь, Цуда пообещал непременно прийти на следующий концерт.